ТЕР-АРУТЮНЯН ГАРЕГИН НЖДЕ (1886 – 1955)
Гарегин Тер-Арутюнян Нжде (псевдоним Нжде переводится как вечный скиталец) родился 2-го февраля (см. статью Открытое письмо Майклу Арлену) 1886 г. в с. Кзнут Нахичеванского уезда в семье священнослужителя. Начальное образование получил в русской школе Нахичевани и продолжил учёбу в гимназии Тифлиса.
В 1902г. поступил на юридический факультет Петербургского университета. Несмотря на отличные результаты, показанные во время учёбы, через 2 года покидает университет и целостно посвящает себя служению идеалам национально-освободительного движения. Вступив в 1904 г. в ряды Дашнакцутюн, переходит в Салмаст и ведёт вооружённую борьбу против турецких оккупантов и политическую работу среди армянского населения.
В 1906 г. по рекомендации Ростома и при непосредственной поддержке балканских товарищей, поступает в офицерскую школу Софии и окончив, возвращается на Кавказ. В 1907 г. принимает активное участие в Иранской революции и, будучи уже в поле наблюдения секретной полиции Царской России, подвергается преследованию.
В 1909 г. возвращается на Кавказ для организации покупки и дальнейшей транспортировки оружия и боеприпасов для иранской революции, но был арестован царскими властями и находился 3 года в заключении.
В 1912 г., выйдя на свободу, переходит снова в Болгарию и вместе с воеводой Андраником организовывает Армянские добровольческие формирования для участия в Балканской войне против Турции. В составе Македоно-Одринской воинской группировки принимает участие в1-й Балканской войне, удостаивается вместе с Андраником высших офицерских чинов, наград и звания "герой Балканских народов" и Греции. В 1914 г. получив полную амнистию от царской короны, возвращается на Кавказ и участвует в создании Армянских добровольческих отрядов, полков и батальонов для дальнейшего их участия на Кавказском фронте в 1-й Мировой войне. Командовал различными воинскими частями на разных участках Кавказского фронта. Принимал очень активную деятельность по созданию армии 1-й Республики Армения (1918-1920).
26-28 мая организовал и командовал сражением у Каракилисе (Ванадзор), обеспечив разгром и бегство превосходящих сил турецкой армии. В 1918-20 участвовал в обороне границ и независимости Республики Армения.
После установления сов. власти в Армении не смог смириться с тупой политикой коммунистов, передающих территории Армении мусаватистам Азербайджана и организовал самооборону Зангезура (Сюник), объявив независимой Нагорную Армению.
Благодаря организаторскому таланту и полководческому дару Нжде, силы самообороны Сюника смогли отразить все нападения коммунистов, мусаватистов и кемалистов. Борьба велась до тех пор, пока враги, поняв тщетность своих усилий не отказались от задуманного. Сюник остался неотделимой частью Армении и лишь после этого Нжде покинул страну.
_____________________________________________________________________________
На рубеже 20-х годов прошлого столетия небезызвестные Халил-паша, Караев и Нариманов ради достижения пантюркистских целей не скрывали своего намерения уничтожить армянское население Сюника и превратить Нагорную Армению в один из районов Азербайджана.
25 декабря 1920 года в Татевском монастыре собрался первый всезангезурский съезд с участием 118 делегатов. На нем было принято решение объявить Зангезур (Сюник) автономией, отдельной от остальной Армении, где месяцем раньше (29 ноября) к власти пришли большевики. Участники съезда прекрасно сознавали, что в контексте армянских интересов советизация региона в перспективе ничего хорошего не сулит. "Триумфальное шествие" новой власти на Кавказе происходило, как известно, с востока на запад и предполагало передачу под контроль Красного Азербайджана едва ли не всех "спорных" территорий. Так было и с Карабахом.
Если до середины апреля корпус Дро и отряд Гарегина Нжде еще были в состоянии отстаивать интересы Арцаха, то с советизацией Азербайджана ситуация изменилась. 29 апреля 1920 года Х. Султанов, объявивший себя председателем Ревкома Карабаха, информировал письмом армянских руководителей области, что Карабах отныне входит в состав Советского Азербайджана. Очевидно, что, принимая решение относительно создания независимой Сюникской автономии, делегаты съезда учитывали и это обстоятельство. Реальная власть в Зангезуре была сосредоточена в руках Гарегина Нжде (Нжде занял пост премьера, министра вооружённых сил и министра иностранных дел), за голову которого руководство Советской Армении обещало награду. В газете "Коммунист" ежедневно появлялись проклятия в адрес ставшего во главе "зангезурской контрреволюции" "авантюриста Нжде" и "палача Рубена".
27 апреля 1921г. в Татеве состоялся второй всезангезурский съезд. Состав съезда был объявлен парламентом. Новое правительство возглавил Гарегин Нжде. Независимый Сюник стал называться Нагорной Арменией.
Позже Г. Нжде в статье "За что боролась Нагорная Армения?" признается, что целью сопротивления Нагорной Армении было окончательное присоединение Сюника к Армении. Окончательное!
Нжде отмечает, что необходимо было снять с повестки дня сам вопрос: частью какой республики - Армении или Азербайджана - должен стать Сюник? Руководители самообороны Нагорной Армении знали, что и мусаватисты и коммунисты-азербайджанцы считали, что Сюник должен войти в состав Азербайджана. Гарегин Нжде с горечью замечает, что армянские большевики в Нагорной Армении стали, по сути, слепым орудием в достижении преследуемой Наримановым, Караевым и Халилом цели. Так или иначе, но важнейшим итогом героического сопротивления независимого Сюника стало вынужденное соизволение Москвы присоединить Зангезур к Армении. Как отмечает Р. Пирумян, "Нагорная Армения сопротивлялась, надеясь, что власть большевиков временна и Армения вновь обретет независимость". Разумеется, вместе с Сюником. Окончательно!
До сих пор наиболее популярным именем, каким нарекают в Сюнике новорожденного, остается Гарегин.
_____________________________________________________________________________
Он поселился в Болгарии и принял активное участие в политической и общественной жизни общины.
В конце 20-х и в начале 30-х г. организовывает народные и патриотические организации в ряде стран Европы и США. Созданная им в Болгарии национальная и народно- патриотическая организация Цегакрон (досл. перевод - родоплеменная религия, этновера, религия народа) сплотила вокруг себя патриоточески-настроенную армянскую молодёжь и интеллигенцию армянской диаспоры, которая вела свою работу в деле решения Армянского вопроса, связанного с освобождением исторических территорий Армении от турецкой и советской оккупации и возвращением армян на Родину.
Незадолго до вторжения нацистов на территорию СССР и уже после начала 2-й Мировой войны в различных газетных изданиях ряда стран Европы и Германии появились материалы, ставящие под сомнение будущее армянского народа. Посредством прессы, некоторые нацисты призывали уничтожать "армян как семитов" и что армяне настроены против "великих идей Рейха".
В частности, подверглись массовым репрессиям армянские общины Румынии, Венгрии и Болгарии.
Нжде не мог оставаться в стороне от новой, назревающей угрозы армянскому народу. Принятые им меры показали источник новой беды: нити вели в Берлин ...
В Берлине он встречается с Розенбергом и узнаёт, что принятое решение было сделано под воздействием ведущей двуличную политику Турции, порвавшей отношения со странами Антанты и подписавшей договор с нацистами. Главные лица этой низкой политики становятся ему известны: ярый пантюркист, брат Энвера паши - Нури паша и родственник Розенберга, находящийся в изгнании грузинский националист Александр Никуридзе. По свидетельству американской разведки взамен предоставленной помощи нацистам, турки требовали весь Северный и Южный Кавказ, Татарстан, Крым и все области до Сибири и Урала, страны Средней Азии, Китай и Арабские страны.
То, что армяне были поставлены в один ряд с евреями показало лишь зверское отношение и желание турков к обоим народам уничтожить и не останавливаясь на этом пути ни на чём. Невиданная фальсификация пантуркистов была излита на страницы прессы и печати: вопреки многовековому достоянию истории, свидетельствам антропологов и лингвистов, армян объявили семитами и подлежащим уничтожению. В протест происходящему выступили известные учёные Германии. Нжде начинает вести свою осторожную и тонкую политику, добившись блестящей победы.
Это была победа не только Нжде - полководца, но и победа Нжде - дипломата, столь искусно оценившего ситуацию и сделавшего единственный и верный шаг, и все для спасения своего народа. Разумеется делать ставку на терпящий поражение Советский Союз было бессмысленно и Нжде отводит угрозу от народа именно руками нацистов. Войдя в круги высшего командования и руководства Германии, Нжде смог показать все тайны и планы пантуркистов, смог уверить, что плохо организованная многочисленная турецкая армия будет лишь обузой для немцев и что её использование обернётся Германии неоправданными затратами.
Нжде смог создать антипантюркистский Кавказский блок, союз кавказских народов, куда вошли многие представители народов Кавказа. Здесь также был и один из основателей Азербайджанского Легиона - Расулзаде и представители грузинской эмиграции, не разделившие предательской деятельности с Ал. Никуридзе. Нжде смог достичь согласия с Расулзаде, который понял, что Азербайджан будет уничтожен и поглащён пантюркизмом, растворившись в туранизме. Розенберг был доволен этим союзом и подействовал на остальное руководство Германии, вынесшей своё окончательное решение отдать туркам только Крым. Таким образом, Нжде смог окончательным образом увести угрозу с армянского народа и вместе с блоком спасти Кавказ от варварской экспансии пантюркистской Турции. Розенберг подготовил и представил план-проект Главного комиссариата Армении, подчеркнув, что " Главный комиссариат Армении будет разделяющим поясом, препятствующим распространению пантюркизма на Восток ".
Генерал Гарегин Нжде, как и генерал Дро много сделали для спасения и вызволения из лагерей своих соотечественников - военнопленных сов. армии. Нжде постоянно посещал учебные лагеря, центры и батальоны Армянского Легиона, встречался и беседовал с солдатами и офицерами Легиона.
В 1944г., когда советская армия уже вошла в Болгарию, Нжде находился у себя в Софии и отказался бросить и покинуть страну на самолёте. Он остался верным патриотом, считая, что его долг быть со своим народом до конца и не допустить репрессий в отношении армянской общины Болгарии. Нжде прекрасно понимал, что НКВД интересуется им, ему было понятно, что обманутые турками в 20-х годах Советы, не забыли двойную игру пантуркистов и теперь коммунисты попытаются использовать весь его дар и возможности в назревающей войне с Турцией, также НКВД было прекрасным образом известно об его отказе в довоенный период вести антисоветскую деятельность. В конце октября 1944г. Нжде был арестованн СМЕРШ-ем и перевезён в Москву.
Все мысли Нжде оправдались: сов. правительство решило начать войну против Турции и для этой цели привлекались все те, кто бы мог содействовать этому мероприятию. Но резко изменившаяся политическая ситуация, раздел и борьба держав за сферы влияния в странах понёсших поражение сделала неосуществлёнными желания и мечты Нжде.
Допросы и следствие было окончено в 1948 г. и после этого, вплоть до 1952 г. он провёл в
Владимирской тюрьме. В 1952-53 г. он провёл в Армении, в Ереванской тюрьме. Летом 1953 г. его переводят в Сибирь, тюрьму Ташкента, а оттуда снова во Владимирскую тюрьму. Здесь же, будучи уже тяжелобольным, в конце 1955 г. он скончался. Брату, Левону Тер-Арутюняну, было отказано похоронить Нжде в Армении и из личных вещей были выданы только одежда и часы. Нжде был похоронен братом и на огорождённой могиле поставлена табличка: Тер-Арутюнян Гарегин Егишеевич (1886-1955). 31 августа 1983 г. прах Гарегина Нжде был перевезён на Родину языковедом Варагом Аракеляном. В 1987 г. останки великого сына армянского народа нашли своё пристанище и покой во дворе церкви Спитакавор с. Гладзор, область Вайоц Дзор (до 1987г. прах хранился в подвале дачного дома Варага Аракеляна). Однако в своем завещании (см. также статью Воззвания к капанцам - 3. К народу Капана) Нжде выразил желание быть похороненным у подножья горы Хуступ (Капан). Пожелание это было исполнено лишь в апреле 2005 года. Похоронная церемония состоялась у памятника Г. Нжде на подножии горы Хуступ (часть праха Нжде осталась в Спитакаворе: `так как там тоже место паломничества` - сказал депутат НС, республиканец Серж Мкртчян, который был одним из организаторов похоронной церемонии).
1. К армянскому революционному движению я примкнул в 17 лет, будучи гимназистом. В дальнейшем покинул университет, чтобы бороться против царизма и султанизма. В 1906г. я перебрался в Болгарию и при содействии лидеров македонского освободительного движения Бориса Сарафова и Липова Гурина под именем Дмитрия Николова поступил в офицерскую школу в Софии. По окончании школы ( I -ая ступень) я вернулся на Кавказ, чтобы с гайдукским отрядом Мурада перейти в Армению (Западную — прим. ред.). После этого я действовал в Персии. В 1909г. вновь вернулся на Кавказ и был арестован. Более трех лет я провел в тюрьмах от Джульфы до Петербурга. После известного суда над 163-мя членами "Дашнакцутюн" во избежание ссылки в Сибирь я ушел в Болгарию.
2. В 1912г. я организовал роту армянских добровольцев и вместе с Андраником участвовал в Балканской войне за освобождение Македонии и Фракии. В завершающий период войны мы, как революционеры, отказались от участия в распре между балканскими народами и расформировали армянскую роту. В ходе этой войны я получил ранение. Армянский стяг и грудь многих армянских воинов были украшены крестами за храбрость.
3. Накануне мировой войны, получив амнистию от царского правительства, я вернулся с условием участвовать в боевых действиях против Турции. В первый период войны, я был заместителем командира 2-го армянского добровольческого батальона, в последующем командовал отдельным армяно-езидским подразделением.
4. В 1917г. с небольшим отрядом я пришел на помощь окруженному Кохбу и спас армянство этого района. В тот же период я перешел в Аббас Гиол, вступил в контакт с езидами и вместе с их лидером Иво-бегом вернулся в Тифлис, где свел его с Армянским Национальным Советом.
5. Накануне провозглашения независимости Армении я вел бои под Аладжой, благодаря чему армянские части, отступавшие по линии Эрзрум-Сарикамиш-Карс, сумели без потерь выйти к Александрополю. Я переправился через Арпачай лишь с последним отступающим армянским солдатом и только тогда, когда моим людям удалось вывезти из Ани ценные материалы археологических раскопок профессора Марра.
6. В конце мая 1918г. я руководил сражением при Каракилисе. Был ранен и представлен к высшей награде за храбрость. Надо признать, что без Каракилисского сражения не было бы не только сегодняшней Сов. Армении, но и живущего там сейчас армянства. Трехдневная героическая битва под Каракилисой спасла от поголовного уничтожения армянство Араратской долины и заложила основу Армянского Государства.
7. В период независимости Армении осенью 1919г. я спас 2-й армянский полк, попавший в окружение между Давалу и Веди.
8. Во второй половине 1919г. я перешел в Сюник для оказания помощи Гохтну, осажденному войсками Эдиф-бея и обреченному на голод и уничтожение. Были спасены и сам край, и его армянское население.
9. С этого времени я посвятил себя делу защиты физического существования армянства Капана и Аревика, отражая постоянные нападения мусаватистского Азербайджана и турецких пашей Нури и Халила.
10. В середине 1921г. после того, как подразделения Дро оставили Зангезур и Карабах, я принял на себя руководство самообороной всего Сюника. Наш горный край, абсолютно оторванный от внешнего мира, без достаточных запасов продовольствия и оружия, при отсутствии офицерских кадров и какой-либо помощи извне, в политической изоляции, больше года держал круговую оборону, вел неравные и победоносные бои. Согласно соглашению между армянским правительством и представителем Москвы Леграном он был передан Азербайджану, однако смог продиктовать свою волю Советской власти. При Мясникяне декларацией от июня 1921г. Сюник был признан частью Матери-Родины — Армении. Благодаря героической обороне Сюника были спасены также армянская интеллигенция, партия Дашнакцутюн, революционные и боевые элементы армянства.
11. Моя жизнь и моя деятельность свидетельствуют о следующем:
— Я всегда приходил в моменты опасности. В мирное время я не искал должностей, поскольку не испытывал к ним тяги. Я всегда предпочитал руководить народным ополчением, испытывая некоторую холодность к так называемым регулярным подразделениям. Командные кадры я выдвигал из народа и выковал их, если так можно выразиться, по его образу и подобию. На войне я всегда оставался человеком даже по отношению к туркам и татарам — свидетельство этому мои приказы и воззвания к подчиненным мне частям. Приписываемое мне советской властью — обычная пропагандистская клевета, рожденная стремлением любой ценой очернить противника. Я никогда не использовал помощь внешних сил и даже средства собственного Государства. Я следовал обету Мамиконянов, был человеком глубокой веры и этики, потому мне часто приходилось пить горькую чашу. Бог и моя Родина всегда стояли на первом месте в моем храме веры. Армения была для меня земной святыней. Я жил и дышал ею, всегда готовый ради нее страдать, приносить жертвы и умереть. Она была священной болью и тоской, радостью, смыслом моего существования, моим бессмертием, высшим правом и обязанностью, народ же горячо привязывался ко мне и с полным доверием за мной следовал. Со мной враждовали не имеющие ничего святого полуинтеллигенты и военные, которые привыкли руководствоваться лишь бумажными правилами. В течение всей жизни я никогда не получал жалования (Лишь один раз в Америке я нарушил этот свой принцип, согласившись, чтобы мне выплачивалось еженедельное жалование. Нарушил и был справедливо наказан. С тех пор человеческая низость повсюду следует за мной как тень). Я отказался даже от пенсии, назначенной мне иностранным государством. Имея все возможности жить в роскоши, я жил как человек из народа — скромно, почти бедно. Одной из самых больших в мире мерзостей для революционера, воина и патриота я считал бытовой материализм.
Покидая Армению, я взял с собой шкуру тигра, убитого моими воинами на армянском берегу Аракса — мое единственное вознаграждение. Кинжал Завал-паши — мой единственный военный трофей. Пусть положат в могилу мне на грудь не знавший поражений флаг Сюника и старый армянский словарь — единственное мое утешение в изгнании.
12. Вне Армении армянам грозит вырождение. Лишь глубокого осознав и заново прочувствовав национальные ценности, добродетели и святыни, можно бороться с этим злом, для чего я и создал движение Цегакронутюн. Целью его было вернуть армянину чувство хозяина своей Родины, спасая его от духовной и политической бездомности и беспризорности вне родной страны. Лишь обновившись в этом патриотическом движении, могут объединиться все отдельные элементы армянского народа. Из-за этой проповеди патриотизма меня предала раскольническая, безродная и пораженческая часть армянства.
Я прощаю всех, прощаю по двум причинам: во-первых, мое национальное исповедание не позволяет мне испытывать вражду к какому-либо армянину, во-вторых, я глубоко понимаю этих несчастных, которые еще не преодолели в себе раба и поэтому остаются бессильными и злобными.
Сегодня, как у тоскующего по Родине изгнанника, у меня есть лишь одно желание — умереть в родных горах.
13. В Болгарии произошел государственный переворот, созревший благодаря военно-политической обстановке. Ожидается Красная Армия. Зная, что меня ждет, я все же решил остаться, несмотря на то, что есть возможность перебраться в Вену на самолете. Я не покидаю Болгарию, чтобы не подверглась преследованию моя организация. У меня есть еще более весомые причины остаться, известные двум моим друзьям.
Пришла советская армия и произошло именно то, чего я ожидал. Пользуясь нынешней неразберихой, несколько армян — вырожденцы, не вскормленные молоком своей нации — уже приступили к делу. По преимуществу сапожники они, как полицейские агенты, в сопровождении вооруженной болгарской милиции ходят по домам и ищут меня.
Навеки отвратительные рабы, которые всегда использовали иностранные силы для утоления своей бессильной злобы, во имя черной цели уничтожения "врагов" среди соотечественников.
Не менее отвратительны, однако, и национальные элементы, лишь по названию являющиеся таковыми. Со своей базарной моралью они опустились до скотского уровня. Знакомый, друг, родственник — никто не откроет тебе дверь, даже если ты с крестом назаретянина на спине и в терновом венце на окровавленном челе будешь искать у них прибежища. Забыли все, забыли, что только благодаря моим усилиям их не постигла участь евреев, и четыре года они все только богатели и богатели. Те, кто еще вчера искали твоего взгляда и приветствия, сегодня убегают от твоего имени, от одной твоей тени.
Красные ждут меня. Низок тот, кто при всех обстоятельствах предпочитает жизнь смерти. Пусть свершится неизбежное. Сегодня я связан с жизнью лишь в той степени, в которой я чувствую себя обязанным служить Армении.
Где ты, где, достойный почтения народ Армении, с сердцем властелина, чья душа всегда умеет возвышаться во время опасностей?
Община, ты еще раз заставила меня пережить горечь стыда. Позор тебе!
Нжде Сентябрь 1944 года София
Архив МНБ Армении, дело N 11278, т. 4.
(перевод с армянского — Грант Тер-Абраамян)
